Посреди оскверненного храма
Я стою посреди оскверненного храма,
Этот храм – моя раненная душа.
Я пытаюсь кричать. Ты не слышишь упрямо,
Мол, не первый раз душу пришлось разрушать.
Ты не видишь, как мрак опускается в залы,
Ты не чувствуешь дрожи горящей свечи,
Тебя манит убранство, и все тебе мало –
От святыни останутся лишь кирпичи.
Я так долго стучался в закрытые двери,
Принимал я твой бой – и проигрывал вновь,
Думал я, эта боль пробудит во мне зверя,
Оказалось, твой зверь давно пил мою кровь.
Так разбей же алтарь, забери все иконы,
Попрошу лишь тебя об услуге одной:
Замуруй мое сердце в холодном бетоне,
Там ему будет лучше, чем рядом с тобой.
Я стою посреди оскверненного храма,
Этот храм – моя раненная душа.
Я пытаюсь кричать. Ты не слышишь упрямо,
Мол, не первый раз душу пришлось разрушать.
Ты не видишь, как мрак опускается в залы,
Ты не чувствуешь дрожи горящей свечи,
Тебя манит убранство, и все тебе мало –
От святыни останутся лишь кирпичи.
Я так долго стучался в закрытые двери,
Принимал я твой бой – и проигрывал вновь,
Думал я, эта боль пробудит во мне зверя,
Оказалось, твой зверь давно пил мою кровь.
Так разбей же алтарь, забери все иконы,
Попрошу лишь тебя об услуге одной:
Замуруй мое сердце в холодном бетоне,
Там ему будет лучше, чем рядом с тобой.